Интеграция или инкорпорация: Россия и Беларусь на развилке

Вячеслав Сутырин

Дискуссию руководства России и Беларуси о будущем интеграции многие наблюдатели поспешили записать то ли в «инкорпорацию», то ли в «предательство», и ошиблись.

В декабре на высоком уровне между Москвой и Минском возобновилась публичная дискуссия о будущем интеграции. Обмен мнениями начался с требований белорусского президента Александра Лукашенко пересмотреть ценообразование на газ. Президент России Владимир Путин ответил, что другой формат цен предполагает и другой уровень интеграции.

Несколько дней спустя глава российского правительства Дмитрий Медведев на Совмине Союзного государства в Бресте предложил два сценария будущего интеграции: базовый (грубо говоря, все остается как сейчас) и продвинутый (дальнейшая реализация договора о Союзном государстве). 14 декабря состоялась встреча Александра Лукашенко с российскими журналистами и экспертами, где ряд заявлений оказались резонансными.

Союз vs. инкорпорация
Публичная дискуссия началась на фоне очередного этапа российско-белорусских переговоров по нефтегазу. Рост напряженности между Россией и Беларусью к 2019 г. был прогнозируем еще в начале 2017 г., вскоре после урегулирования предыдущего нефтегазового спора. Окно возможностей до 2019 г. по выводу российско-белорусских отношений на траекторию устойчивого роста не было в полной мере использовано.

Заметные положительные сдвиги произошли в сфере гуманитарного сотрудничества, развития межпарламентского диалога. В формате Союзного государства вышли на подписание важного соглашения о взаимном признании виз. Вместе с тем, без придания системного импульса интеграции этих результатов будет недостаточно для экономического рывка.

Несколько хлестких заявлений белорусского лидера во время состоявшейся 14 декабря в Минске пресс-конференции были растиражированы СМИ. Ряд медиа подавали высказывания о белорусском суверенитете и угрозах инкорпорации как якобы прямой ответ Лукашенко Медведеву, но они были вырваны из контекста.

Даже известные эксперты поддались соблазну конспирологии. Некоторые, например, увидели в сложившейся ситуации происки российских монополий, под диктовку которых-де формируется позиция Москвы на белорусском направлении. Трудно такой анализ назвать дальновидным.

Если прозвучавшие предложения о развитии интеграции как с российской, так и с белорусской стороны будут расценены лишь как некие переговорные уловки, то это чревато стратегической ошибкой.

Важно ответить на вопрос: что именно мы строим и строим ли? Не секрет, что в последние годы многие совместные проекты в союзе продвигаются медленнее, чем могли бы. Тактические решения все чаще заслоняют стратегические цели союзного договора. На уровне национальных экономик, законодательств и регуляторики накапливаются различия, создающие ощутимые трения в интеграции (например, торговые барьеры или 30-дневный безвиз).

Важно различать союз и инкорпорацию. Союз предполагает объединение с учетом национальных интересов и координацию политик. Это не означает инкорпорацию. Примеры такой координации широко представлены в ЕАЭС, ЕС и других союзах.

Союзное государство же намного сложнее, так как интеграция глубже и включает в себя не только экономику и политику, но и сферу безопасности, а также гуманитарное сотрудничество. Следовательно, решения могут быть только комплексными.

«Прозрачная» интеграция
Пресс-конференция Лукашенко была на самом деле выдержана в спокойном тоне, хотя прозвучали и острые заявления. Почему-то в ряде СМИ за скобки был вынесен реальный ответ Лукашенко Медведеву. Президент Беларуси заявил, что он «обеими руками за» предложения российского премьер-министра. Затем он добавил, что интеграцию надо строить «не с крыши, а с фундамента», имея в виду, что финансовый центр – это именно крыша, а особые цены на газ – это фундамент.

Но может быть даже более существенным стал призыв Лукашенко сделать интеграцию более прозрачной. К слову, 17 декабря посол России в Беларуси Михаил Бабич заявил о необходимости «внятных правовых механизмов» управления экономикой, которые невозможны без административной надстройки. Речь идет о формировании «единой таможенной, налоговой, денежно-кредитной политики», без которых не будет дальнейшего успешного развития союзной экономики.

Явно назрел переход от ситуативных неформальных договоренностей в нефтегазе к прозрачным институтам союзничества. Чтобы было понятно, кто что отдает и что получает от интеграции, и это было предсказуемо, как минимум, в среднесрочной перспективе. Если, конечно, для нас по-прежнему актуальна ценность «союза со своими».

Если мы хотим достичь еще большего экономического эффекта от интеграции, то черно-белая картинка мира (суверенитет или инкорпорация) – плохой советчик. Важно восприятие всей палитры оттенков – возможных форматов, начиная от зоны свободной торговли и заканчивая полноценным экономическим и оборонным союзом с общей внешней политикой.

Важно прийти к единому пониманию будущих ориентиров интеграции, не драматизируя взаимные уступки. Ответственность момента высока.

Как показывают социсследования, миллионы граждан наших стран так привыкли к Союзному государству и его возможностям (свободное перемещение, равенство прав, рабочие места и пр.), что часто не замечают их, воспринимают как воздух, который был, есть и будет всегда. Но стоит воздуху исчезнуть, как они тут же начнут задыхаться.

Впрочем, Москва открыта к обсуждению с Минском различных форматов будущего. Михаил Бабич сказал и об альтернативе: мы можем развиваться как по правилам Союзного государства, так и по правилам ЕАЭС, где уже разработана концепция перехода к единым рынкам нефти, газа и нефтепродуктов.

Наконец, надо признать, что инсинуации в информационном поле, при всех их порой несусветности, не всегда возникают на пустом месте. Домыслы и подозрения порождает «подогрев» темы о так называемом «нейтральном позиционировании» Беларуси, которая активно вбрасывается с подачи западных фондов. Ведь у нейтральных стран нет своих, а значит нет друзей и союзников. Такие страны ни с кем не связаны доверительными отношениями. Им никто не верит, они никому не верят. И платят за это большую цену – тотальная непредсказуемость будущего, которая ведет к утрате стратегического видения и растаскиванию государства.

Едва ли старательное вбрасывание темы нейтралитета на минскую площадку может быть встречено равнодушно как на Востоке, так и на Западе. Тем более, еще свежи воспоминания, как несколько лет назад в ценности нейтралитета убеждали Молдавию и Украину. Бесконечное балансирование элит этих стран под лозунгами стать «славянской Францией» или «нейтральной Швейцарией» в конечном итоге и разрушило их суверенитет.

Историческая развилка
Откровенный и открытый разговор о стратегических приоритетах между Москвой и Минском назрел. Однако игра на повышение градуса, «возгонка» риторики заведут в тупик. В результате договариваться политикам станет сложнее. Кто хотел бы слышать разговор на повышенных тонах? Соседи в Вильнюсе, Варшаве или Стокгольме, конечно, не без интереса будут наблюдать и даже принимать посильное участие в дискуссии об «угрозах суверенитету» Беларуси или «уходе Минска на Запад». Но они не являются и не станут системообразующими игроками для России или Беларуси ни в одной из сфер.

В ходе общения с российским медиасообществом Александр Лукашенко сказал, что понимает, какую игру ведет Запад и что там его не ждут. Действительно, белорусский лидер вошел в историю как создатель Союзного государства – ядра реинтеграции постсоветского пространства. Этим шагом он нажил врагов и завоевал друзей, своих, кто верил ему и продолжает верить.

Но сегодня перед Союзным государством встают новые вызовы, прежде всего, в сфере безопасности. Сохранит ли оно свою идентичность и право на существование, или будет поглощено другими объединениями, а отношения России и Беларуси из привилегированных станут обычными?

Ждет ли проект прогресс, в результате которого члены СНГ и ЕАЭС еще попросятся в Союзное государство? Или мы разойдемся по национальным квартиркам, как советуют наши западные партнеры? Двадцатилетний опыт союзного строительства настраивает на оптимистичный лад. Но ответ на этот вопрос не могут дать эксперты. Слово за политическими лидерами. Печать