«Недовольство граждан чиновниками почти никак не влияет на карьеры представителей власти»

В последнее время в медиапространство все чаще попадают вызывающие возмущение и негодование аудитории высказывания чиновников и депутатов разных уровней. Социолог, руководитель центра «Региональные исследования» Дмитрий Лобойко рассуждает, в чем причины этого явления во взаимоотношениях власти и населения, и при чем здесь законы об ответственности за неуважение к власти:

ЭКСПЕРТ
ДМИТРИЙ ЛОБОЙКО

«Вы в этот бюджет что-то вложили, чтобы из него брать?» – обращается председатель совета при губернаторе Московской области по развитию гражданского общества и правам человека Марина Юденич к гражданам, предлагающим восстановить исторический квартал подмосковного Королева за счет средств федерального бюджета. Так советница на общественных началах встала в один ряд с саратовским министром труда и занятости Натальей Соколовой, предложившей гражданам питаться макаронами, директором департамента молодежной политики Свердловской области Ольгой Глацких, заявившей, что государство не просило никого рожать детей, и самарским министром социально-демографической и семейной политики Мариной Антимоновой, предлагающей не рассчитывать на государство, а заводить огороды, чтобы прокормить детей.

Что с ними всеми, вписавшимися в систему власти, внезапно случилось? Неужели они и впрямь не понимают неуместность и раздражающий характер своих высказываний?

Можно было бы, к примеру, списать на недостаток воспитания или образования. Действительно, следует ли ожидать интеллектуальных высот от гимнастки, посвящающей большую часть времени спорту, а не образованию? Но г-жа Глацких не просто спортсменка. Она дочь мэра небольшого города и имеет два высших образования, одно из которых политологическое (МГУ). Наталья Соколова и вовсе «педагог-психолог» да еще и член «кадрового резерва». А Марина Антимонова не только чиновник со стажем, но и кандидат медицинских наук. Марина Юденич же пишет о себе в «Википедии», что она и писатель, и журналист, и политтехнолог, и даже общественный деятель, якобы окончившая Сорбонну.

Как минимум формально все эти женщины – не глупые люди. На недостатки образования или воспитания одиозные высказывания не спишешь. Может быть, они «камикадзе режима», вызывающие огонь на себя, чтобы отвести из-под удара, скажем, федеральный центр? Но и эта версия не выдерживает критики, поскольку такое массовое умопомрачение людей при власти заставляет задуматься о дееспособности их руководителей и вопиющем кадровом голоде в стране. На устойчивость системы это определенно не работает. Так что версия «запланированного самострела» мало убедительна.

Конечно, в новой российской номенклатуре бытует мнение об избранности представителей бюрократии. Действительно, тезис о том, что «государство – это я» не чужд большинству высокопоставленных чиновников. И, разумеется, они исповедуют принцип, точно и емко сформулированный Ольгой Глацких и перефразированный на свой манер Соколовой, Антимоновой, Юденич и другими: «Государство гражданам ничего не должно». Не обсуждая абсурдность самого этого тезиса, следует отметить его очевидную непопулярность среди граждан, платящих налоги, и тех, кто, как минимум, регулярно ходит на выборы, чтобы легитимировать власть во всех ее проявлениях.

Такие высказывания допускаются потому, что на протяжении последних 15–20 лет роль общественного мнения для власти постоянно снижается и уже почти сошла на нет. Кроме того, институты публичной политики демонтированы и заменены на симулятивные. Недовольство граждан чиновниками почти никак не влияет на карьеры представителей власти. Это в третьей статье Конституции РФ сказано, что «единственным источником власти в России является ее многонациональный народ», но упомянутые дамы и многие неназванные господа знают, что источником их власти является начальство. А источником власти их начальства является более высокое начальство. И так далее по вертикали.

Публичная политика подразумевает наличие у политиков и высокопоставленных чиновников риторических навыков, умения публично выступать и соизмерять адекватность своих слов аудитории и ситуации. В ее отсутствие все эти навыки атрофируются: публике можно не нравиться, нравиться нужно начальству. А начальство само думает так же…

В сложившейся ситуации и рождаются запретительные законы, не позволяющие ни вздохнуть, ни власть поругать. Запреты и цензура – это традиции нашей страны. Но спасло ли это Советский Союз от кризиса и развала? И можно ли заставить уважать власть, если она «человеческим голосом» молвит то, что мы слышим от Марины Юденич, Марины Антимоновой, Натальи Соколовой и Ольги Глацких? Все устойчивые и стабильные режимы держатся в первую очередь на работающих институтах: власти, политических и гражданского общества. В том числе на институте публичной политики, в которой есть место для дискуссий и мнение граждан чего-то стоит». Печать