«Информационный щит» США и нацбезопасность России

Американские СМИ все чаще поднимают тему «вмешательства во внутреннюю политику Соединенных Штатов» со стороны российских масс-медиа. Громкие обвинения сопровождают конкретные шаги со стороны властей США: к российским журналистам применяются санкции, которые фактически блокируют их работу. В свете того, что сроки расследования спецпрокурора Мюллера были продлены на неопределенный период, можно предположить, что со временем давление на Российские СМИ будет лишь увеличиваться.

Журналист, председатель Комиссии Общественной палаты РФ по развитию информационного сообщества, СМИ и массовых коммуникаций, эксперт Центра ПРИСП Александр Малькевич дал интервью политологу, эксперту Центра ПРИСП Николаю Пономареву об условиях работы российских СМИ в США, угрозах для безопасности России в медиа-пространстве и перспективах развития информационной войны.

Как Вы оцените потенциал влияния «Russia Today», а также различных российских и русскоязычных СМИ на ситуацию в США?

На самом деле в США активно работают «RT», пытаются работать «Sputnik» и запрещенный в Америке на всех уровнях проект «USA Really». В общем-то никаких российских СМИ там нет. Утверждения о том, что русскоязычные СМИ на что-то влияют, беспочвенны. Русскоязычные СМИ там либо вообще незаметны, либо встроены в американскую повестку, либо имеют украинских или проукраинских хозяев. Цифры у «RT» в мире, если мы говорим об «RT» испанский или «RT Arabic», очень впечатляют.

Но у нас же речь идет о США. Америка показывает всем нам, как нужно защищать свои «информационные границы». Я неоднократно говорил (и на площадке общественно палаты, в том числе), что какие-то наработки американской стороны в этом плане стоило бы позаимствовать. У «RT» возникают проблемы с вещанием в кабельных сетях. Они были вынуждены зарегистрироваться как иностранные агенты. Во всех отчетах, во всех справках, что «RT», что его симпатизанты указывают миллионы фолловеров и десятки миллионов просмотров. Например, сотни миллионов на канале «YouTube».

Я на всех дискуссионных площадках спрашиваю: «Друзья, что Вы будете делать, когда “YouTube” вас отрубит»? У России пока нет технологического решения этой проблемы. Поэтому, как только у нас начнется новый виток информационной войны, мы просто не сможем воевать, у нас не будет патронов. В этом проблема. Америка ведет очень планомерную, тщательную «зачистку» информационного поля по всем направлениям. История Алекса Джонса очень показательна. Про него говорят много грубого сами американцы. Но проблема в другом. Он – свободный гражданин США, который должен иметь право высказывать свое мнение. У него миллионы зрителей и преданных почитателей. И это не помешало в июле и в августе «за два присеста» его везде зачистить.

Еще целый ряд сообществ, групп, сайтов были заблокированы на основных площадках социальных сетей. Аналогично поступают с «USA Really», потихоньку готовя удар по «RT». Любое СМИ, пытающееся влиять на общественное мнение в США, моментально берут «на карандаш». И с ним начинают работу во всех направлениях.

Я этим возмущен, в определенной мере. Но при этом говорю: «Ребята, давайте позаимствуем лучшие практики американцев». А у нас происходит какой-то извращенный «либерализм». Мы позволяем им делать у нас все, что заблагорассудится. А сами не можем делать у них ничего. И, соответственно, подходим к решающим битвам информационной войны, мягко говоря, неготовыми. У них, образно говоря, есть ядерное оружие. Потому что Интернет – это не то, чтобы их изобретение, это их оружие.

У нас посмеиваются над депутатами, которые предлагают законопроект о создании автономного российского сегмента Интернета. При этом забывают о том, что сейчас, при желании, американцы могут нас вообще от всего отключить, «опустив рубильник». Поэтому я призываю, во-первых, найти технологические решения этой проблемы, и, во-вторых, давать симметричные ответы. Сейчас получается, что даже российские социальные сети наводнены не просто западными СМИ, а масс-медиа, которые учреждены тем же «Радио свободы» и ведут на территории нашей страны информационную войну. А мы разводим руками и говорим: «Ой, как это здорово, какая у нас демократия. Пишите еще».

Что касается заимствования чужого опыта, можем ли мы в информационной войне опереться на опыт Китая, где войну со слухами ведут свыше 800 различных китайских ведомств и за год перехватывают более полмиллиарда фейковых новостей, а за распространение ложной информации наказали порядка 180 тысяч официальных аккаунтов. Или же в наших условиях это нереально?

На опыт Китая в наших условиях опереться сложно. К проблеме нужно подходить комплексно. Народ, например, поймет определенные ограничения своих интернет-свобод, если параллельно увидит по телевизору расстрел коррупционеров на стадионе. Потому что нельзя все время показывать кнут, нужно демонстрировать еще и пряник. Я считаю, что немецкий опыт работы с интернет-сферой можно и нужно внедрять у нас.

В России принято считать, что западный мир – это сплошная демократия, свобода и так далее. Ничего подобного. Огромное количество ограничений, в том числе – по линии Интернета. И то, что мы только-только обсуждаем в России, в Германии давно работает. Более того, они сумели принудить «Facebook» подчиняться немецким законам. Они приняли специальный закон, о защите пользователей в Интернете, который начал действовать с прошлого года. Прикрываясь этим законом, они обязали «Facebook» в течение 24 часов по жалобе пользователя удалять посты, которые представляют собой условный «хейт спич» (речь, содержащую и разжигающую ненависть – Н.П.).

Это то, о чем я давно уже говорил в России. Но у нас не хотят этим «заморачиваться», тратить на это деньги. И дело тут не в нашим соцсетях.

Немецкий закон регулирует в первую очередь работу «Facebook». Другое дело, что это тоже работает репрессивно. Поскольку удаляется огромное количество информации, содержащей критику в адрес власти. Или, например, удаляют посты авторов, позитивно настроенных по отношению к России. Это все немилосердно вычищается. Важно, что есть прецеденты принятия законодательных актов.

Что касается европейского опыта. Во Франции, Нидерландах на базе ведущих СМИ были созданы проекты, призванные оперативно выявлять и отсеивать «фейк ньюс». Если не ошибаюсь, во Франции действует подобный проект, в нем задействованы 30 ведущих национальных СМИ. Они имеют общую платформу, на которой в полуавтоматическом режиме появляются все новости из соцсетей и из них «выделяются» фейки. Вы знакомы с этим проектом?

Я знаком с французским законом о фейковых новостях в период избирательных кампаний и знаком с идеей, которую озвучивал Макрон о том, что надо фейк выявлять на уровне СМИ.

У нас это тоже было бы любопытно, но дело в том, что у нас сейчас другая беда – фейки наводнили интернет. И ставить под контроль нужно это. Потому что большая часть этих фейков (взять из последнего фейки, связанные с Магнитогорском) – они не спонтанные, это злонамеренно и продуманные вбрасываемые для обсуждения темы. В их запуске сначала участвовала целая группа украинских троллей, а потом подключились (не исключено, что не безвозмездно) лидеры мнений из российского сегмента интернета, условно – топовые блогера, которые «разгоняли» сигнал. И никакой ответственности за свои деяния они не несут.

Допустим, есть человек, у которого только в Телеграмм-канале 50 тысяч подписчиков, которые его читаю, доверяют его мнению. Тут он начинает рассказывать басни про маршрутку, про бой, который шел полчаса. Потом это все расползается, начинает цитироваться.

Более того, вот в январе я увидел, как наши коллеги попадают в пресловутые топы цитируемости журналистов. Прошло несколько дней после трагедии в Магнитогорске, уже на все вопросы были даны ответы и тут... бабах… Алексей Венедиктов у себя в телеграмм-канале формулирует список вопрос и ту же его начинают цитировать, поднимать «движуху», будоражить общество, а он поднимает свою цитируемость, при том, что уже все было произнесено – и про газ, и про маршрутку.

По большому счету сейчас не нужны организованные террористические акты, потому что история с Магнитогорском продемонстрировала, как мы беспомощны в своей информационной защите, что можно ежедневно вбрасывать самые нелепые темы и их раскручивать.

В продолжение темы опыта европейской борьбы с такими явлениями. По итогам выборов президента Франции в 2017 году экспертами были сделаны выводы о малозначительности фейковой информации в ходе избирательных кампаний. Фейковые новости не сыграли той роли, которую от них ожидали, по причине того, что французы привыкли более доверять традиционным СМИ, нежели социальным медиа. И ко всей информации из Интернета они относились с известным скепсисом. Как вы считаете, могут ли попытки повысить роль традиционных российских СМИ ограничить влияние подобной Интернет-пропаганды?

Российским СМИ в Европе работать не дадут. Потому что наша позиция не пригодна для европейского вещания – у нас реальная свобода слова. Я хотел бы вернуться к фейкам в отношении нас и подчеркнуть, что информационная обработка – фейк – это не только политическая дестабилизация, но и то, что можно назвать деконструкцией умов. Фактически ее цель в итоге внедрить недоверие к официальным источникам информации. Я бы назвал, это рукотворное созданное ЧП. Элиты в это верят, и это мощное оружие в рамках третьей информационной войны, технология хаоса, операция замутнения сознания. Печать