Шаповалов: Слишком много либерализма и слишком мало демократии

Заместитель директора Института истории и политики МПГУ, член правления Российской ассоциации политической науки, эксперт Центра ПРИСП Владимир Шаповалов ответил на статью политолога, публициста Александра Механика «Элите пора проснуться» о генезисе партийно-политической системы.

Общим местом охвативших в последнее время значительную часть интеллектуального пространства России дискуссий стали, во-первых, констатация факта наличия в стране политического кризиса или, как минимум, его предпосылок, и, во-вторых, поиски путей и способов совершенствования политической системы. При этом одни дискутанты под кризисом понимают необходимость осуществления в среднесрочной перспективе транзита власти, другие – невозможность выхода за 1 – 2 процента роста («новый застой»). Третьи неожиданно открыли для себя очень неприятную и неожиданную истину - нежелание значительного числа граждан страны безоглядно и искренне поддерживать идею повышения пенсионного возраста.
В рамках этой дискуссии опубликованы две очень интересные статьи: 1) Александр Механик «Элите пора проснуться»; 2) Татьяна Гурова, Евгений Обухов, Пётр Скоробогатый «Либерализм нуждается в демократии».


Поддерживая существенную часть выводов авторов, особенно касающихся экономической составляющей и рассуждений о демократии, хотелось бы остановиться на некоторых деталях, которые представляются мне спорными и неоднозначными.

Химера двухпартийности

В очередной уже раз за последние несколько месяцев приходится читать о спасительной двухпартийности. Совсем недавно, например, об этом писал Валерий Зорькин, затем Владимир Сенин. И теперь о том же рассуждает Александр Механик. При этом речь идёт не столько о реальной перспективе, сколько о нереализованной возможности, «задушенном зародыше двухпартийной модели»: «По результатам выборов фактически зародился прообраз двухпартийной системы из двух центристских партий более либерального «Единства» и претендовавшего на социал-демократическую нишу «Отечество - Вся Россия»».

А пока не созданы условия для этой лучшей и самой совершенной реальности автор предлагает нам довольствоваться поощрением мефракционной борьбы внутри одной, правящей, партии. Как в Японии. «Создание в партии фракций, представляющих разные идеологические оттенки отечественной бюрократии и новых социальных слоев и переход к модели, при которой пост премьера принадлежит фракции правящей партии, чьи кандидаты получили наибольшее число голосов на выборах. Я называю эту модель японской», - пишет Александр Механик.

На протяжении четверти века двухпартийность была болезнью, навязчивой идеей, недостижимой мечтой значительной части отечественной интеллектуальной элиты. Мечтой – потому что именно эта модель партийной системы существует в США, то есть в «идеальном» государстве.

Несколько раз эту модель пытались искусственно сконструировать, то запуская «Блок Ивана Рыбкина», то прикручивая системе «вторую ногу». Теперь вот рассуждения о благотворности двух правящих партий опять возобновились.

Сторонникам этой «вечной» мечты нужно ответить на вопрос: а нужна ли нашему обществу двухпартийность, а, следовательно, почти очевидный раскол элит и война между ними? Насколько это соответствует интересам российского общества? Нашим традициям?

Пока же у нас всегда вместо целительной двухпартийности получалось губительное двоевластие.

Морок либерализма

Обрушиваясь с критикой на современный неолиберализм и исповедующие его глобалистские элиты Т. Гурова, Е. Обухов и П. Скоробогатый считают, что выход, спасение – в том, чтобы дополнить либерализм демократией, создать либерально-демократическую политическую систему («равносвободу», как пишут авторы).

Однако коллеги допускают стандартную ошибку, пытаясь объединить диаметрально противоположные и конкурирующие системы ценностей. Современное западное общество, безусловно, является либеральным. Но действительно ли можно назвать США, Францию или Великобританию демократиями? В какой степени Эммануэль Макрон или Тереза Мэй выражают волю народа? Настоящими демократами, по всей видимости, можно считать антисистемных политиков-«популистов». Разрыв между элитами и народом и в политическом, и в экономическом отношении, с каждым годом возрастает. И нынешняя антиистеблишментная волна на Западе – достаточное тому свидетельство.

В этой ситуации объединить либеральные ценности элит и демократические идеалы масс представляется чистой утопией. Одно из двух: либо либеральная недемократия, либо нелиберальная демократия. Третьего не дано.

По мнению Фарида Закария, Россия – нелиберальная демократия. Причём, уже давно, ещё со времён Бориса Ельцина.

По моему мнению, и сейчас в России ещё слишком много либерализма и слишком мало демократии. Нелиберальная демократия для нас – это, скорее, проекция будущего. Та модель, которая в наибольшей степени отвечает нашим интересам. И соответствует нашим традициям.

Что немцу хорошо, то русскому – не очень

Александр Механик загоняет читателя в жёсткую дихотомию – либо американская, либо немецкая модель, утверждая, что России ближе последняя. При этом чуть позже выясняется, что все-таки ещё ближе японский вариант.

Однако это – ложная дилемма. И современная немецкая модель, и японская являются в значительной степени системами, искусственно созданными оккупационным американским режимом. Достаточно вспомнить о том, что в одной из этих стран 70 лет почти беспрерывно правит одна партия, являющаяся «руководящей и направляющей силой», а в другой только сейчас, спустя 70 лет, наконец, допустили к участию в реальной политике консерваторов в лице «Альтернативы для Германии».

Ничей опыт, никакие «лучшие практики» нам не помогут: ни немецкие, ни американские, ни французские, ни китайские с иранскими. И даже чучхе не даст ответов на исконно русские вопросы. Только мы сами, путём проб и ошибок, с учётом всей нашей непростой истории и изучая такой же непростой, как у нас, путь других великих народов, сможем построить свой дом. При этом мы должны избавиться от иллюзий и стереотипов.

Что соответствует интересам российского общества?

Уже сейчас достаточно явственно из интеллектуальной шелухи и наносных модных концептов постепенно кристаллизуются базовые ценности нашего общества. Это демократия, справедливость и солидарность.

Демократия в её исконном, классическом понимании. То есть власть народа, для народа и посредством народа. Основным критерием которой является участие народа, а не конкуренция между элитными группами.

Справедливость во всех её проявлениях. Не только в смысле политическом, моральном, но и, прежде всего, в социальном смысле.
Солидарность, как антитеза распаду и разобщённости крайнего радикального индивидуализма.

Целью развития политических институтов России в долгосрочной перспективе должно стать стремление к соответствию данным ценностям. Печать